В атмосфере глубокой осени

Глубокая осень. Отыграли краски бабьего лета, лишь кое-где выгоревшей желтизной шумят берёзы. Буреет листва дуба, скоро она засохнет и лесной исполин всю зиму будет ей звенеть под холодными ветрами. От бесконечных дождей ещё зеленеет луговой подшёрсток, а высоко над ним, почерневшими мётлами, покачивается на зябком ветре золотарник, да ещё синеет кое-где чертополох.

В его пышном бутоне  копается побелевший от колючих утренников шмель. Трудяга, покрытый инеем, стоически переносит заморозки, собирая пыльцу с последнего медоноса. Пришло время сбора в колонию, а потому важно, чтобы корма хватило всем. Так, направленный инстинктами, он неустанно трудится, даже когда седая морось обращает утренний иней на его шёрстке в воду.

Густые тучи щедры на влагу. Переливаясь разнообразием оттенков, небо заполняет собой лужу на дне урочища. Три молодых лося замутили воду и, напившись, осторожно озираются вокруг. Величественные, наделённые природой небывалой грациозностью и красотой, силой и мощью — цари орловской лесостепи. Лёгкой рысцой они уходят вверх по ручью и растворяются в хаотичном подлеске старой, косматой дубравы.

Дугой тянется у подножья леса вереница грибов в широкополых шляпах, местами изъеденных прожорливыми слизнями и другими любителями лакомства. От этого грибы становятся похожи на измотанных дальней дорогой путников в равных одеждах.

По кромке поля растянулся десяток жующих косуль. Иногда они замирают и вглядываются в даль, будто почуяв опасность. Но голод побеждает бдительность, и они вновь предаются трапезе.

С гнезда сорвался ворон и устремился за мной, паря кругами и клокоча, он скоро призвал свою вторую половину, и они уже вдвоём составляли мне компанию добрых пару километров. Очень люблю этих птиц за любопытство и весёлый нрав. Наблюдать за воронами интересно.  Слушать, как они складывают звуки в удивительно многозвучный и певучий язык. Суетливые синицы шуршат корой сосен и никуда не собираются улетать, готовясь к тяжелейшему испытанию холодом…